Почитать с алисой про букву й. Буль помогает найти шапку букве й. Веселые стихи про букву Й для детей

Пермяк Евгений Андреевич (18.10.1902 – 17.08.1972) – советский писатель и драматург. Из под его пера вышли как серьезные произведения литературы, в которых автор отражал социальную действительность своей эпохи, так и детские рассказы. Интересно, что именно последние принесли ему наибольшую известность.

«Я – это книги. И именно по ним меня должны знать и судить. Только по книгам писатель занимает свое место в истории. Его могут возвеличить или низвергнуть. А все остальные статейки – это всего лишь ветерок, который к тому же изменчивый»

Детство

Евгений Пермяк родился 18 октября 1902 года в Перми. Кстати, эта фамилия – всего лишь псевдоним, который писатель возьмет в будущем в честь родного края. А при рождении он был Виссов.

Родители Евгения были обычными тружениками. Отец работал на почте, мать на ткацкой фабрике. Так получилось, что мальчик уже в первый год своей жизни был вынужден уехать из родного дома. Вместе с матерью они отправились в соседний город Воткинск.

Там он очень близко познакомился с бытом обычных работяг – тружеников заводов и рудников. Его тетя работала на одном таком предприятии, и он часто после школы проводил время рядом с ней. Евгений Пермяк даже впоследствии вспоминал, что «познакомился с мартеновскими печами раньше, чем с букварем, а с инструментами задолго до того, как выучил таблицу умножения».

Кстати, именно эта близость к рабочему классу впоследствии ляжет в основу творчества Пермяка. И большинство его произведений будут посвящены именно обычным труженикам. Но в целом Евгений рос обычным советским ребенком. Бегал с ребятами по улицам, играл в индейцев и мечтал в будущем выучиться и освоить какую-нибудь профессию. И писателем он тогда не помышлял стать.

Учеба и работа

В Воткинске Пермяк окончил церковную школу, а после устроился на работу. Он служил сначала на Купинском мясопункте, а после перешел на конфетную фабрику «Рекорд» в Перми. Именно в это время в Евгении начал просыпаться литературный талант. Он пробовал писать как прозу, так и стихи. И у него неплохо получалось, во всяком случае молодого человека стали печатать сразу в нескольких газетах – «Звезда» и «Красное Прикамье». Правда, своих работ юный писатель немного стеснялся, поэтому подписывался псевдонимом «Мастер Непряхин».

В 1924 году Евгений Пермяк начал учиться в Пермском университете на педагогическом факультете. Но литературную деятельность не бросил. Вместе с другими студентами он организовал «Живую Театрализованную Газету», которую называли просто «ЖГТ». Это было два в одном – сначала различные произведения печатались на бумаге, а самые лучшие потом театрализовывались. Каждый новый выпуск газеты воспринимался на ура, и очень быстро она стала самой популярной в Перми.

Творчество

После окончания учебы Евгений Пермяк перебрался в Москву, где стал работать драматургом. В то время вышли его две знаменитые пьесы – «Перекат» и «Лес шумит». Они настолько полюбились зрителям, что очень скоро эти спектакли стали ставить на всех театральных площадках страны.

Но так получилось, что главный толчок в писательской карьере Пермяка дала Великая Отечественная война. Его, как и многих жителей Москвы, в 1941 году эвакуировали в Свердловск. И туда же отправились многие известные писатели того времени. Среди них – Лев Кассиль, Агния Барто, Федор Гладков, Ольга Высоцкая, Анна Караваева, Илья Садофьев, Юрий Верховский и многие другие. И все они, естественно, общались между собой. Так Евгений Пермяк обзавелся крайне полезными знакомствами и, что еще более важно, он начал приобретать бесценный опыт от своих более знаменитых «коллег по перу». Но еще более важную роль в становлении Пермяка как писателя сыграл Павел Бажов, который в те времена возглавлял Свердловскую литературную организацию. Они не просто общались по профессиональным вопросам, они стали хорошими друзьями.

В 1946 году выходит первая книга Евгения Пермяка под названием «Кем быть?». Это большой сборник рассказов, который объединен одной целью – рассказать детям о различных профессиях, показать, что в каждом занятии есть свое очарование, и приучить юных читателей к тому, что надо всегда упорно трудиться, чтобы добиться результата. Подобную тематику писатель продолжает и в других своих произведениях для детей. Среди них «Дедушкина копилка» (1957), «От костра до котла» (1959), «Сказка о сером волке» (1960), «Замок без ключа» (1962), « Горбатый медведь» (1965), «Царство Тихий Лутони» (1970) и многие другие.

Но в творчестве автора есть и более серьезные рассказы и повести, которые предназначались уже для более взрослого круга читателей. Например, любовная история «Последние заморозки» (1972), в которой рассказывается об отношениях юноши и девушки и крайне сложном выборе, который всем нам приходится делать в жизни. В эту категорию также попадают такие книжки, как «Герои грядущих дней» (1951), «Азбука нашей жизни» (1963, 1972), «Мой край» (1970) и «Разговор без обиняков» (1977).

У одной вдовы сын рос. Да такой пригожий, даже соседи налюбоваться на него не могли. А про мать и говорить нечего. Рукой-ногой ему шевельнуть не даёт. Всё сама да сама. Дрова-воду носит, пашет-жнёт-косит, на стороне работёнку прихватывает - лаковые сапоги да звонкую гармонь сыну зарабатывает. Вырос у матери сын. Кудри кованым золотом вьются. Уста алые сами собой смеются. Красавец. Жених. А невесты не находится. Ни одна за него не идёт. Отворачиваются. Что за чудеса? А чудес тут никаких нет. Дело простое. Чужой травой в трудовом поле сын вырос. С руками - безрукий, с ногами - безногий. Ни сено косить, ни дрова рубить. Ни ковать, ни пахать. Ни корзины плести, ни двор мести, ни коров пасти. Солому метал - с телеги упал. Рыбу ловил - в пруд угодил, еле вытащили. Дрова носил - живот занозил. Кто такого товарищем назовёт? Хороводы водить не зазывают. Работать напарником не принимают. Маменькиным божком, лаковым сапожком кличут. Круглым неумельником, на завалинке посидельником дразнят. Пустоцветом величают. Малые ребятишки и те смеются. Каково это ему? Затосковал парень, зарыдал. Так-то он зарыдал - кирпичная печь и та вздохнула. Дубовые стены избы и те разжалобились. Пол тоскливо заскрипел. Потолок насупился, почернел, задумался. Жалеют! А он в три ручья слезы льёт, приговаривает: - Зачем ты меня, матушка, так любила? Для чего ты меня, родимая, в безделье холила, в лености пестовала, в неумельности вырастила? Куда я теперь с моими руками белыми, квёлыми, неумелыми? Похолодела мать, обмерла. А ответить нечего. Чистую правду ей в лицо горькими слезами сын выплеснул. Поняла мать, что её слепая любовь злосчастьем сыновним обернулась. Ночи не спит сын - как дальше жить, не знает. Днём места не находит. Только нет на свете таких слез, которые не выплакиваются, такого горя, которое не размыкивается, такой думы, которая не додумывается. Не зря говорят, что в тяжкий час и печь разумеет, стены помогают, потолок судит, половицы с умом поскрипывают. Наскрипели они ему, что надо, утешили. Слезы высушили, добрый совет дали. Обул сын тяжёлые отцовские сапоги, надел его рабочую одёжу и пошёл по белому свету бездельные годы навёрстывать - заново расти. Нелегко было рослому парню в подпасках ходить, в двадцать один год с топором знакомство сводить, гвоздь в стену учиться бить, руки белые, квёлые, неумелые на ветру дубить. Знают только лютый мороз да жаркое солнышко, какими трудами кудрявый сын до дела дошёл. Мастером домой вернулся. На ткачихе женился, тоже не из последних мастериц. Как родную её полюбила старая мать, особенно когда она ей внуков родила. До того пригожие они росли, хоть на карточку снимай да в рамку ставь. Без ума любила их бабушка, только пестовала с умом. Не как сына. Кровью, бывало, жалостливое старухино сердце обливается, когда старшенький внук в трескучий мороз дрова пилить собирается. Сердце старухе своё твердит: "Не пускай, пожалей, ознобится". А она: "Иди, милый внук-богатырь! Дубей на ветру. С морозом спорь. Отцовскую трудовую славу своим трудом подпирай". У внучки, бывало, глазёнки слипаются, ручонки еле веретено крутят, а бабушка ей: "Ах какая у нас тонкопряха растёт проворная, да неустанная, да дрёме-сну неподатливая!" Замиловать бы девчоночку, по пальчику бы её ловкие ручки перецеловать, а старуха изъян в пряже ищет. То в нитке тонина неровна, то слабина одолевает. На изъяны укажет и хорошее заметит. Да не просто так, а дорогой бабушкиной лаской, редким огневым словом душу девчонке осветит и согреет. Попусту, бывало, самого любимого, меньшого внука не приласкает. За работу жалует. Не велик труд чашку подать или там лукошко с угольями к самовару поднести, а для четырёхгодовалого и это за работу меряется. Как про такого за столом при всей семье не сказать: "Меньшой-то у нас трудовым человеком растёт. Веник подаёт. Угли подносит. Самовар караулит. Кошку кормит". А тот, до ушей от радости красный, сидит да на ус мотает и думает: "Какое бы ещё дело сделать, чтобы у бабушки в чести быть?" Сам себе работу ищет, дело придумывает. Мастерами, мастерицами вырастила бабушка своих внучат. И кудри у них к лицу вьются, и дорогая лента в косе по заслугам красуется, и лаковые сапоги по делам горят. Трудовой завязи люди. Умельники. В бабушку. Пришла трудовая власть в нашу державу. Не дожила до этих светлых дней мать-бабушка. Только и умереть не умерла. Когда старшего внука за доменную работу награждали, горновые-то его и спрашивают: - В кого ты, кудряш, богатырём стал? Откуда в тебе такой жар доменный? А тот малость вздохнул, да и отвечает: - От бабушки. В работе она меня выпестовала, в труде вырастила. От неё и огонь во мне. А внучка-ткачиха старшему брату в подпев: - И у меня от неё нитка не рвётся - ситец смеётся. Она меня звонкие нитки прясть выучила. Она солнечный уток (поперечные нити ткани) в мою трудовую основу (продольные нити ткани) заткала. А младшенький внук - хлебороб - отобрал самые всхожие, самые мудрые бабушкины слова и светлыми сказками глубоко запахал их в людской памяти. Глубоко запахал, чтобы не забыли. Не забыли да другим пересказывали. Пересказывали да в живых юных душах трудовой негасимый огонёк зажигали.

И драматург. Евгений Андреевич обращался в своем творчестве как к серьезной литературе, отражающей социальную действительность и взаимоотношения людей, так и к детской. И именно последняя принесла ему наибольшую известность.

Евгений Пермяк: биография

Пермяк - псевдоним автора, настоящая фамилия его была Виссов. Родился Евгений Андреевич Виссов в 1902 году, 31 октября, в городе Перми. Однако был в первый же год жизни отправлен вместе с матерью в Воткинск. В детские годы будущий автор возвращался в родной город, гостил у родственников, однако визиты были короткие и редкие. Большую же часть детства и юные годы маленький Женя провел в Воткинске.

Еще до того, как Женя пошел в школу, ему не раз приходилось бывать на Воткинском заводе, где работала его тетя. Сам писатель говорил, что раньше заглянул в чем в букварь, а с инструментами подружился еще до того, как познакомился с таблицей умножения.

Работа

В Воткинске Евгений Пермяк окончил школу, а затем поступил на службу в Купинский мясопункт конторщиком. Потом успел поработать и на пермской конфетной фабрике «Рекорд». Одновременно с этим пытался устроиться корректором в газеты «Красное Прикамье» и «Звезда». Печатал статьи и стихи, подписываясь как «Мастер Непряхин». Был назначен на место режиссёра в драмкружке при рабочем клубе им. Томского.

Вскоре в Воткинске Евгений получил и корреспондентский билет (1923), который был выдан на имя Виссова-Непряхина.

Высшее образование

В 1924 году Евгений Пермяк (тогда еще Виссов) поступает в Пермский университет на социально-экономическое отделение педагогического факультета. Свое желание получить высшее образование он объяснял тем, что хочет работать в народном образовании. Поступив в университет, Евгений с головой ушел в общественную деятельность. Он занимался различной клубной работой, принимал участие в организации кружка так называемой Живой Театрализованной Газеты (ЖТГ), пользующейся в те годы огромной популярностью.

Уже позднее, в 1973 году, Евгений Пермяк будет с теплотой вспоминать годы, проведенные в университете. Особое место он уделит воспоминаниям о ЖТГ, расскажет, что студенты называли ее «Кузница». Название связано с тем, что был единственным на Урале. И именно он стал местом, где "ковались" химики, врачи, педагоги и т.д.

Выпуск газеты

Каждый выпуск нового номера «Кузницы» становился настоящей сенсацией для университета. Во-первых, потому что газета всегда была злободневна. Во-вторых, критика в ней всегда была смела и очень беспощадна. А в-третьих, это всегда было очень зрелищно. Дело в том, что ЖТГ была газетой, которая презентовалась только на сцене. Поэтому зрители могли насладиться еще и музыкой, песнями, танцами и речитативами. На каждый выпуск собирался большой университетский зал, и там не было свободных мест. Кроме того, часто газета выезжала с выпусками. Живая газета пользовалась огромной популярностью.

Пермяка, да и сам он как писатель, тогда были неизвестны. Зато его общественная деятельность не оставалась незамеченной. Часто студента отправляли на Всесоюзный съезд клубных работников, проходящий в Москве, где он представлял свой ПГУ.

Однако, несмотря на все это, сама студенческая жизнь была нелегка. Несмотря на стипендию и небольшие гонорары за статьи в газетах, денег все равно было очень мало. Поэтому Виссов подрабатывал. Доподлинно известно только одно место его работы за этот период - водоканал, где прослужил контролером водопровода все лето 1925 года.

Столица

Окончив университет, Евгений Андреевич отправился в столицу, где начал карьеру драматурга. Очень скоро он получил признание благодаря пьесам «Перекат», «Лес шумит». Они были поставлены и шли практически на всех подмостках страны.

Во время Великой Отечественной войны писатель был эвакуирован в Свердловск. В этом городе провел он все военные годы. В те годы туда же были эвакуированы и многие другие известные писатели: Агния Барто, Лев Кассиль, Федор Гладков, Ольга Форш, Илья Садофьев и др. Со многими из них Пермяк был знаком.

В те годы стали известны уже и рассказы Евгения Пермяка. Поэтому неудивительно, что П.П. Бажов, возглавлявший свердловскую организацию писателей, часто приглашал к себе в гости Евгения Андреевича. Вскоре их беседы о писательском ремесле переросли в дружеские отношения.

Евгений Пермяк: рассказы для детей и другие произведения

Годы, прожитые в Воткинске, Перми и Свердловске отразились в таких произведениях писателя, как:

• «Высокие ступени»;
• «Азбука нашей жизни»;
• «Детство Маврика»;
• «Дедушкина копилка»;
• «Сольвинские мемории»;
• «Памятные узелки».

Большое внимание Пермяк уделял теме труда, особенно остро она проявилась в романах:

• «Последние заморозки»;
• «Сказка о сером волке»;
• «Царство Тихой Лутони» и т.д.

Кроме того, перу Пермяка принадлежит ряд книг для детей и юношей:

• «Дедушкина копилка»;
• «Кем быть?»;
• «Замок без ключа»;
• «От костра до котла» и т.д.

Но наиболее популярны сказки писателя. Самые известные из них:

• «Волшебные краски»;
• «Чужая калитка»;
• «Березовая роща»;
• «Хитрый коврик»;
• «Пропавшие нитки»;
• «Про торопливую куницу и терпеливую синицу»;
• «Свечка»;
• «Двойка»;
• «Кто мелет муку?»;
• «Недовольный человек»;
• «Мелкие калоши»;
• «Золотой гвоздь»;
• «На все цвета радуги»;
• «Бумажный змей».

Особенности творчества

Основное внимание уделял насущным проблемам общества Евгений Пермяк. Книги писателя всегда отражали проблемы современного ему времени. Даже его сказки были приближены к действительности и насыщены политическим подтекстом.

В идейно-художественном плане романы были основаны на столкновении событий и характеров, отражающих дух времени. Для Пермяка современность была не фоном, а основным содержанием, которое определяло конфликты повествования и образовывало целую систему. Автор сочетал в своем творчестве злободневность, лиричность и в то же время сатиру. За это его часто упрекали в публицистичности и излишней заостренности характеров и ситуаций. Однако сам Пермяк считал это заслугой своих произведений.

Строгал Митя палочку, строгал да бросил. Косая палочка получилась. Неровная. Некрасивая.

Как же это так? - спрашивает Митю отец.

Ножик плохой, - отвечает Митя,-косо строгает.

Да нет,- говорит отец,- ножик хороший. Он только торопливый. Его нужно терпению выучить.

А как? - спрашивает Митя.

А вот так, - сказал отец.

Взял палочку да принялся её строгать потихонечку, полегонечку, осторожно.

Понял Митя, как нужно ножик терпению учить, и тоже стал строгать потихонечку, полегонечку, осторожно.

Долго торопливый ножик не хотел слушаться. Торопился: то вкривь, то вкось норовил вильнуть, да не вышло. Заставил его Митя терпеливым быть.

Хорошо стал строгать ножик. Ровно. Красиво. Послушно.

Первая рыбка

Юра жил в большой и дружной семье. Все в этой семье работали. Только один Юра не работал. Ему всего пять лет было.

Один раз поехала Юрина семья рыбу ловить и уху варить. Много рыбы поймали и всю бабушке отдали. Юра тоже одну рыбку поймал. Ерша. И тоже бабушке отдал. Для ухи.

Сварила бабушка уху. Вся семья на берегу вокруг котелка уселась и давай уху нахваливать:

От того наша уха вкусна, что Юра большущего ерша поймал. Потому наша уха жирна да навариста, что ершище жирнее сома.

А Юра хоть и маленький был, а понимал, что взрослые шутят. Велик ли навар от крохотного ершишки? Но он всё равно радовался. Радовался потому, что в большой семейной ухе была и его маленькая рыбка.

Как Маша стала большой

Маленькая Маша очень хотела вырасти. Очень. А как это сделать, она не знала. Всё перепробовала. И в маминых туфлях ходила. И в бабушкином капоте сидела. И причёску, как у тети Кати, делала. И бусы примеряла. И часы на руку надевала.

Ничего не получалось. Только смеялись над ней да подшучивали.

Один раз как-то Маша вздумала пол подметать. И подмела. Да так хорошо подмела, что даже мама удивилась:

Машенька! Да неужели ты у нас большая становишься

А когда Маша чисто-начисто вымыла посуду да сухо-насухо вытерла её, тогда не только мама, но и отец удивился. Удивился и при всех за столом сказал:

Мы и не заметили, как у нас Мария выросла. Не только пол метёт, но и посуду моет.

Теперь все маленькую Машу называют большой. И она себя взрослой чувствует, хотя и ходит в своих крошечных туфельках и в коротеньком платьице. Без причёски. Без бус. Без часов.

Не они, видно, маленьких большими делают.

Ах!

Ничего Надя делать не умела. Бабушка Надю одевала, обувала, умывала, причесывала.

Мама Надю из чашечки поила, с ложечки кормила, спать укладывала, убаюкивала.